ПРИЗРАКИ ТЕВТОНОВ, ШВЕДОВ И ФИННОВ (2)

  19.05. Среда. Калининград. Путешествие по Земландии.

Калининград – Балтийск – Янтарный – Светлогорск – Пионерский – Калининград.

Благодаря тому, что майские ночи коротки, а солнце полностью показывается из-за горизонта уже в половине пятого, в шестом часу уже можно приступать к исследованию. Тем более, что просыпаюсь я всё еще по сибирской привычке. Сегодня у меня в плане поездка в Балтийск и знакомство с курортной частью Калининградского полуострова.

Транспорт начинает ходить в 6 часов, поэтому выходить раньше нет никакого смысла. Только ноги сбивать. За ночь они более или менее пришли в порядок, и пока никаких беспокойств не доставляют. Около шести с кухни доносится тихая возня, из любопытства поднимаюсь и, накинув футболку и шорты, выглядываю. В кухне-гостиной в рабочей зоне хлопочет лохматая девочка.

– Доброе утро!

– Доброе, – отвечает заспанная молодая особа. – Кофе ещё не готов, минут через 10 подходите. Вот из этой кофеварки можете себе налить.

– Хорошо, постараюсь справиться, – успокаиваю я сегодняшнюю хозяйку. А про себя радуюсь, – здорово! Здесь с утра даже кофе наливают. Сам себе завариваю быстрорастворимую кашку. Пока она доходит до кондиции, как раз созревает и кофе. Оставшаяся с ужина ванильная булка тоже в тему. Отличный завтрак. В половине седьмого я уже выхожу.

Вот погодка сегодня немного подкачала. С Балтики ветер гонит хмурые тучи. Тучи идут высоко, и вряд ли разродятся дождём, но без солнышка всё-таки не очень. Пришлось надеть куртку, а если выглянет солнце, то придётся таскать её в руках. Не люблю я это дело.

На остановке у театра драмы многолюдно. Многие офицеры дислоцированных в Балтийске частей живут в Калининграде и едут по утрам на работу. Это не так уж далеко. Маршрутка, если идёт по расписанию то в полтора  часа укладывается. Как раз к 8.00 на развод успеть можно.

Я в компании флотских и армейских чинов к восьми часам прибываю в город, где размещается главная база Балтийского флота России.

Калининградская область очень маленькая по площади. Превосходит по площади только 4 Кавказский автономии, но по насыщенности интересный мест может поспорить с самыми раскрученными местностями. Сегодня у меня в планах знакомство с историей и природой этого уникального уголка страны.

Когда-то до прихода тевтонских рыцарей эти земли заселяло самое многочисленное прусское племя – самбы. Основой богатства и благополучия племени служила торговля янтарём, с древнейших времён добывавшегося на Балтийском побережье. «Янтарный путь» начинался как раз в этих местах, заканчиваясь в Тергестуме (нынешний Триест). Самбы в отличие от соседних прусских племён почти не сопротивлялись тевтонскому нашествию, в общепрусских восстаниях участия не принимали, и уже к четырнадцатому веку были ассимилированы немцами, приняв христианство, язык и письменность пришельцев.

Сразу у остановки меня встречает серый обшарпанный сундук типичной прусской архитектуры казарм начала прошлого века. Сейчас в нём размещаются службы штаба Балтийской военно-морской базы. Вполне органично их заняли сначала советские, а затем  и российские военные.

В кустах сирени виднеется невзрачная бетонная серая коробка типового здания поселковой администрации. Это уже советское наследство. Типовой проект здания сельской администрации. А справа от него гарнизонный дом офицеров. Скромное одноэтажное здание совершенно утратившее первоначальный вид хотя и строилось изначально как клуб для офицеров Кайзера. Подобные кундштюки не должны удивлять, так как представление военных о том, что такое хорошая реставрация и реконструкция в корне отличается от гражданских интерпретаций. Радует, что военные пощадили целый комплекс зданий,  занятых сегодня штабом и ФСБ. Но радость от сохранности перебивает печаль от невозможности их посмотреть, кроме как издалека и сквозь прутья решётки.

Кроме посещения Балтийска у меня на это место ещё есть одна цель. Переправиться через пролив Фриш-Гаф отделивший когда-то полуостров Земландию от Балтийской косы. На этой косе есть интереснейшее место – кладбище самолётов и кораблей, оставшихся на месте ещё одной военно-морской базы Балтфлота, а также немецкая крепость Нойтиф. Ходит туда паром. Но в планах на сегодня у меня несколько городов, поэтому всё зависит от расписания парома. Расписания у меня нет, поэтому я тороплюсь, чтобы успеть скататься и вернуться смотреть Балтийск.

По дороге я всё-таки пытаюсь незаконно проникнуть на территорию крепости Пиллау. Попытка проникновения была строго пресечена бдительными караульными офицерами. Только я свернул в сторону ворот, как увидел бегущего мне на встречу мужика в камуфляже.

– Сюда нельзя! – громко и грозно кричал он.

– Да я только до ворот… – пытался я сломить сопротивление караульного.

– Нельзя сюда! – повторил капитан. – Это закрытый объект. Фотографировать нельзя. Подходить нельзя. Мимо проходите.

Пришлось мне ретироваться несолоно хлебавши. Что меня не сильно расстроило, потому что всё равно я торопился на причал.

Сама крепость была построена шведами ещё в VII веке по моде тех лет в форме пятиконечной звезды с далеко вынесенными бастионами, каждый из которых имеет собственное имя: «Альбрехт», «Пруссия, «Кёниг», «Кёниген», «Кронпринц».  Бастионы обеспечивали фланкирующий огонь по наступающему противнику, что создало дополнительные трудности для наступающей Красной Армии в апреле 1945 года. Вокруг крепости вырыт широкий ров, вдоль которого с внешней стороны расположены пять равелинов: «Людвиг», «Сторхнест», «Фаульвинкель», «Кронверк» и «Шинкеншанц».

Слева по ходу замечаю симпатичный невысокий домик в псевдоготическом стиле. До войны в нём размещался городской суд Пиллау, а с 1947 года филиал Центрального военно-морского музея Балтфлота.

Всего в сотне метров от музея – Морской бульвар, который на севере превращается в Севреный мол. Бульвар идёт вдоль крепостного рва и «украшен» памятниками военного искусства. Равелин «Шторнест» и «Фаунвинкель», ДОТы и ров с водой. В самом начале Северного мола установлен памятник Елизавете I, при которой Восточная Пруссия ненадолго входила в состав Российской Империи.

Мне же налево вдоль канала Фриш-Гаф к пристани, от которой идёт паром на Висленскую косу. Когда-то эта коса была цельной, но однажды 1516 году случился необычайно сильный шторм. Волнам чудом не удалось смыть Пиллау, но зато удалось промыть канал между лиманом и Балтикой. Это послужило причиной экономического роста поселения, так как здесь разгружались корабли привозившие грузы в Кёнигсберг. Благоденствие Пиллау продолжалось до тех пор пока в 1901 году не был построен подводный морской канал до самого устья Прегела.

Оказалось, что паром ходит раз в два часа, и на первый в 7.40 я уже опоздал. Следующий только в 10.00 с возвратом в 12.30. При этом не понятно, успею ли я найти на косе нужное мне место. Подумав немного, посчитав оставшееся время, я решил вычеркнуть посещение косы. Может быть когда-нибудь… Да, постепенно количество мест, которые надо посетить увеличивается с каждым днём.

Зато появилось время до отправления автобуса в сторону Янтарного, достаточное для того, чтобы спокойно и вдумчиво посмотреть городок.

Когда-то до прихода немцев, здесь стояло прусское рыбацкое поселение Вограм. Жители добывали осетра и торговали рыбой с соседями. Поэтому в гербе Пиллау присутствовал осётр в короне. Позже рыболовство сменилось услугами логистики и обслуживанием крепостей и гарнизонов. Ещё позже – обслуживанием военной базы.

Впереди по курсу виднеется памятник Петру I  и красно-белая башня старого маяка. Ни то, ни другое не показались мне интересными, я иду дальше. На пути прямо за поворотом открывается перспектива военно-морской гавани. И первым меня встречает МРК «Серпухов».

Малые ракетные корабли проекта 21631, строящиеся с 2010 года для ВМФ РФ, являются многоцелевыми кораблями класса "река - море". Они оснащены самыми современными образцами артиллерийского, ракетного и радиотехнического вооружения, в том числе ракетным комплексом "Калибр-НК". Вот что сообщает об этом красавце справочник.

Следующим стоит не менее красивый корабль «Одинцово» это МРК проекта 22800 «Каракурт». У него на борту я замечаю какое-то оживление. Чёрные фигурки как-то подозрительно копошатся на палубе. Внезапно, совершенно для меня неожиданно, раздаётся торжественная мелодия «Встречного марша Преображенского полка». По фалу ползёт вверх бело-голубое полотнище Андреевского флага.

Досадно, что я не догадался снять ролик этой торжественной церемонии. Хоть это и происходит ежедневно, всё равно было бы ценным вкладом в копилку моих впечатлений и воспоминаний.

Прямо к причалам примыкает расчерченный белыми полосами плац. Это площадь Балтийской Славы. По периметру стоят, наверное, ещё со дня Победы, образцы современной боевой техники, а по центру «памятный знак» в виде настоящего торпедного катера проекта 123К 1973 года постройки. По бокам симметрично расположены две 130-мм корабельные башенные установки Б-13.

Из современных вооружений представлены береговые противокорабельные комплексы «Бал» и «Бастион», современные средства ПВО флота - мобильные установки С-400 «Триумф» и ракетно-пушечные комплексы «Панцирь-С», кроме этого на площади выставлены бронетранспортёры БТР-82А, самоходные артиллерийские установки «Акация» и основной российский танк Т-72Б3. Всё новенькое (или свежепокрашенное), даже страшно прикасаться.

Путь мой тем временем лежит в сторону автовокзала, и улочками старого Пиллау я возвращаюсь к комплексу штабных зданий. До ближайшего автобуса до Янтарного у меня ещё полтора часа. Чтобы провести их с пользой я решаю дойти до моря со стороны форта «Восточный». Частный сектор Балтийска совершенно такой же, как и в остальных российских городах – в основном самопостроенные домики, в лучшем случае в стиле «народной архитектуры», в худшем – цыганщина «дорого-богато». Поскольку городок крошечный, то и частный сектор представляет собой небольшой квартал.

Минут за 15 дохожу до форта. Он относится к категории малых и представляет собой подковообразное сооружение в три яруса из красного кирпича и бетона, обвалованное земляным накатом. Форт обнесен мощной кирпичной стеной с амбразурами, в которой в юго-восточной части имеются въездные ворота, окружен водным рвом. Гарнизон форта составлял 80-100 человек. По отзывам это самый хорошо сохранившийся форт из местных оборонительных сооружений. Но поскольку он находится в частной собственности, то проход на территорию для посторонних закрыт. Для осмотра доступны только ворота снаружи, ров, в котором по слухам водятся бобры, и бастионы, если обходить по лесу.

Я не пошёл по лесу, а свернул на дорожку, ведущую к морю. Меня вдруг посетила простая как мычание (с) мысль. Балтийская коса, на которой я сейчас нахожусь и Куршская коса, куда водят экскурсии по сути одинаковые природные объекты. Просто Куршская километров на 40 длиннее, вот и всё. Что там море, дюны, сосны, что тут – море, дюны, сосны. Таким образом, за полчаса (максимум), я могу познакомиться с «уникальным» объектом Балтийской природы – песчаной косой.

Метров через сто лес и в самом деле закончился, и началась полоса ивняка растущего прямо на песке. Довольно широкий песчаный пляж так и манил окунуться в стальные волны Балтийского моря. Но холодный ветер с воды тут же прогонял неуместное желание. В ивняке были замечены травянистые растения морская горчица, фиалка прибрежная, льнянка Лёзеля, и обычные злаковые вроде мятлика и овсяницы.

Из-за холодного ветра долго торчать на берегу не хотелось, и я свернул на одну из тропинок, которая должна была по моим прикидкам вывести к Морскому бульвару. Дорожка однако, привела меня к воротам  в декоративном заборе из бутового камня. На воротах надпись – «Немецкое мемориальное кладбище». Мемориал представляет собой комплекс памятных плит с именами более 4 000 немецких солдат и офицеров, в центре которого установлено три креста. Кресты изготовлены из стальных пластин инженером В. Кулишкиным. В центре находится самый большой девятиметровый православный крест. По бокам от него расположены два семиметровых креста.

Среди «танцующих» сосен, пострадавших от гусениц бабочки-листовёртки (точно такие же как на Куршской косе) я заметил белые невысокие кресты, разбросанные а беспорядке то тут, то там среди кустов. А при подходе к поминальному кургану с чёрными крестами стоят гранитные плиты с именами погибших здесь немецких солдат. Как оказалось, похоронены здесь не только бывшие солдаты Вермахта, но и местные жители, и узники лагеря «Форштайл» самых экзотических национальностей. Но русских – не на много меньше, чем немцев, но память их не увековечена, по какой-то нелепому недоразумению. За немецким мемориалом присматривает и содержит Народный союз Германии, а все остальные, похоже, просто забыты.

Это была последняя достопримечательность в Балтийске. А ещё через час я уже десантировался в посёлке городского типа Янтарный, носивший когда-то название Пальмникен, от прусского Пальвеникен, что значило просто безлесное болото.

Сам не понимаю почему, но я выскочил из автобуса на пару остановок раньше, чем надо было, чтобы попасть в самое туристическое место. Зато прогулялся по району новостройки. Самым интересным на этом участке была первая встреченная мной в жизни заправка для электромобилей.

Кроме осмотра местных исторических достопримечательностей, Пальмникен для меня важен и покупкой янтарных сувениров, которыми славится местный комбинат. По разным данным запасы природного янтаря месторождения составляют 90 – 95% от мировых. Вокруг него естественно кормится множество местных ремесленников, которые здесь торгуют своими изделиями «из первых рук». Это и подкупает, потому что в других местах торгуют посредники и перекупщики, ориентирующиеся на усреднённые вкусы. Поэтому найти что-то оригинальное в магазинах Калининграда очень сложно.

Янтарь, разбросанный по побережью, еще во времена крестоносцев, захвативших Пруссию, был объявлен собственностью Ордена. И по «янтарным законам» в начале XIII века уличенные в сборе и сокрытии найденного жестоко карались властями. Наказания в зависимости от размера ущерба, нанесенного орденской казне, разнились от мелких штрафов до публичной порки, пыток, заключения в тюремные казематы янтарного ведомства и даже казни (между прочим, Гальгенберг — гора виселиц существует и ныне).

Сейчас разработкой месторождения занимается АО «Калининградский янтарный комбинат» образованный на основе компании «Штантиен и Беккер». Акции предприятия принадлежат госкорпорации «Ростех». В год добывается 300 тонн медового камня, общие запасы оцениваются в 116 тысяч тонн. Почти на четыре века должно хватить.

По недолгому размышлению я пришёл к мысли, что художники должны продавать свои поделки где-то вблизи от главной туристической тропы, но не в организованных сувенирных ларьках, а с открытых лотков. Так оно и оказалось.

Сразу за остановкой перед местным Домом Культуры, разместившимся в настоящем фахверковом охотничьем замке, раскинулась торговая площадь с десятком магазинчиков торгующих одним и тем же товаром. Ассортимент в точности повторяет таковой у Калининградского собора на острове Канта. Зато за ДК, в парке, если пройти метров сто в сторону моря натыкаешься на небольшую площадку с лавками ремесленников. Вот там после тщательных поисков, мне всё-таки удалось найти все три подарка.

Янтарь — это окаменелая смола хвойных пород деревьев мелового периода. В течение длительного времени её затвердевания шли процессы, в результате которых смола превратилась в полудрагоценный камень, с которым связано много легенд и мифов. Янтарь используют в ювелирном деле, для производства канифоли, лакокрасочных материалов, янтарной кислоты, парфюмерии, в медицине – изготовление инструментов и приборов для переливания крови, деревообработке – для сохранения и защиты изделий из дерева используется янтарный лак. Раньше с его помощью обрабатывали днища кораблей и изделия из дерева.

Парк стоит отдельного описания, поскольку одновременно является ещё и своеобразным дендрарием. Он был создан немецким промышленником и владельцем янтарных карьеров - Морицом Беккером, в честь которого получил своё название.

Беккер заложил парк 21 мая 1881 года на месте старинного усадебного сада с охотничьим замком. Сын Беккера привез и высадил в парке редкие деревья из Японии и Америки. До наших дней сохранились такие редкие деревья как: краснолистные буки, багряник японский, лиственница, ситхинская ель, псевдотсугу Мензиса, сосна Веймутова, а так же уникальное по своей красоте североамериканское тюльпанное дерево, ставшее символом парка. К сожалению, цветёт тюльпановое дерево в июле, а сейчас только конец мая. Но краснолистые буки тоже хороши. Возраст их около 300 лет. Высота деревьев достигает 30 метров, толщина ствола – до 2 метров. Растёт медленно, но живёт до 400 лет и более.

Центральная аллея упирается в пляжный променад. По случаю ветреной и прохладной погоды на самом широком пляже Земландии купающейся и загорающей публики не наблюдается. Зато яркое солнце создаёт совершенно летнее настроение. Не то, что хмарь и морось в Балтийске.

Прогулявшись вдоль морского берега, и продрогнув на холодном балтийском ветру, я решил, что пора бы и подкрепиться, тем более, что и солнышко уже миновало зенит. На пути из парка на главную улицу мне попалось симпатичное на вид заведение. Кафе «Дача». По случаю прохладной погоды в нём желающим выдавали пледики. Меню небольшое, что обрадовало, но довольно дорогое. Я решил побаловать себя треской местного приготовления и горячим имбирным чаем, что обошлось в 450 рублей. К сожалению порция оказалась крошечной. Жалкий рыбный бочок грамм 150 к нему десяток брусочков картошки-фри, половинка помидорки и щепотка руколы. Рыбка нежная и вкусная, но очень мало и за 300 рублей… Хотя бы картохи накидали побольше. Вот чай был хорош во всех отношениях. Горячий и остренький, как надо.

На другой стороне главной улицы посёлка прямо напротив «сувенирной деревни» стоит симпатичная лютеранская кирха заложенная инициативе того же Морица Беккера, хоть и был он   еврей по происхождению. Кирха построена из валунов и фигурного кирпича и является уменьшенной копией капеллы Святого Георгия королевского замка Монбижу в предместье Берлина. Сейчас это православная церковь  Казанской иконы Божией Матери. Внутрь не заходил. Уже насмотрелся на это странное сочетание протестантизма и православия.

Зато рядом с кирхой я углядел скромное двухэтажное здание, похожее на колхозный склад. Чем-то оно привлекло моё внимание и не напрасно, так как это оказался замок Пальмникена. Вернее не замок, а охотничий дом, ещё вернее его реконструкция. От настоящего замка XIV века не осталось ничего, а от охотничьего домика остались фундаменты главного корпуса и стены конюшни. Конюшня в полном запустении и руинах, а вот в главном корпусе расположены несколько музейных залов. Я, впрочем, подобные увеселения игнорирую и, осмотрев руины и наружные стены, отправляюсь на остановку. По ходу попадается ресторан филёнки дверей которого покрыты янтарём. Мне становится интересно и я заглядываю внутрь.

Внутри тоже на янтарь не поскупились, но на удивление всё выглядит стильно, напоминает венский «сецессион» и впечатляет.

Дальше я совершаю нелепую ошибку. Не уточняя направления, прыгаю в автобус, идущий в сторону посёлка Синявино, что расположен совсем в  другом месте. Но я об этом узнал только, когда тот свернул налево с трассы. При этом перегон между остановками оказался довольно большим и возвращаться пешком со следующей остановки мне совсем не хотелось. Тем более, что по словам водителя минут через 15 должен подойти автобус в сторону Светлогорска.

Пока же я сижу в тени остановочного павильона в компании бабушки-ветерана труда, которая рассказывает мне про особенности местного быта, про работу комбината, на котором трудится большинство населения и как-то краем касается даже истории последнего расстрела немцами евреев в одном из местных карьеров.

Позже я навёл справки. История действительно трагичная и зловещая, известна как «Пальмникенская бойня». В январе 1945, когда исход войны ни у кого сомнений не вызывал, СС-власти Восточной Пруссии собрали еврейских узников лагерей и отправили их в эти края, с целью спрятать следы злодеяний. Из 6000 дошло чуть больше половины, в основном женщин и девочек. К чести местных жителей ни владельцы шахты, где планировали замуровать узниц, ни местный фолькс-штурм не послушали эсэсовцев, отказавшись участвовать в казни. Сопротивления они тоже никакого не оказали, но и это было не стандартным поведением. Наверное, сказалось ощущение конца войны и страх вероятной расплаты.

В результате узниц выгнали на лёд Балтийского моря и там расстреляли. В советские времена были обнаружены человеческие останки, но их не связывали с расстрелом евреев, а посчитали останками советских солдат павших при освобождении этих мест. Только уже в 21 веке потомки жертв каким-то образом сумели восстановить настоящую картину последнего акта Холокоста и иудейская община Кёнигсберга (в Германии) установила здесь памятный камень.

За разговором время прошло быстро. Автобус в строну Светлогорска, наконец, подошёл. Ещё час и вот я уже высаживаюсь на берегу озера Тихое. Ощущение покоя и курортной безмятежности словно разлито в воздухе. От моря озеро отделено высокой береговой дюной поросшей сосновым лесом. В этом лесу и раскинулся симпатичный курортный городок Светлогорск, когда-то называвшийся Раушеном, но использовавшийся немцами точно по такому же курортному назначению. Хотя поначалу рыцарей тевтонского ордена курортное дело не интересовало. Зато они построили здесь самую большую мельницу в округе и назвали озерко Мюллентайх. Только в начале позапрошлого века прусский король Фридрих-Вильгельм IV впечатлённый романтичностью здешних мест повелел начать курортное освоение территории. Несмотря на монаршее повеление дело двигалось не очень до начала ХХ века, когда в моду вошли морские купания, а главное, появился слой людей, могущих позволить себе такой досуг.

Чуть позже курорт облюбовали военные, этому способствовало строительство в здешних местах роскошных ресторанов и казино. Военные, в конце концов, почти вытеснили обычных граждан, которым, чтобы попасть на курорт надо было получать специальное разрешение и становиться на учёт по прибытии. Эта прусская традиция сохранилась и после Победы, советское минобороны тоже использовало эти места для лечения и отдыха офицерского состава.

Погулять по городку приятно. Впечатления, как от прогулок в приморских городках Средиземного моря с поправкой на климат. День всё-таки выдался прохладный, и гулять по знаменитому променаду желания не возникало. Самым интересным сооружением можно назвать спортивно-культурный комплекс «Янтарь-холл».  При этом интерес вызывает не столько само здание (архитектура спорная, но мне решение понравилось), сколько история его проектирования и строительства.

Театр эстрады был одним из мегапроектов эпохи экс-губернатора Георгия Бооса. Масштабное строительство началось в 2008 году. Близкая к, бывшему в те времена губернатором области, Георгию Боосу армянская подрядная компания «Мурадин» выиграла каким-то образом тендер на проектирование и строительство комплекса. Не иначе как с помощью армянской бабушки Бооса. Строить армяне начали без разрешения на строительство и без экспертного заключения. После устройства фундаментов новому губеру Цуканову проект не понравился (так заявляет «Мурадин») работы были остановлены, а фирма, бросив все объекты, прекратила свою деятельность.

Проект переделывала компания «Театрпроект» из Питера, главным архитектором выступил местный калининградский архитектор Виталий Русакович. По его словам, сроки проектирования были заданы очень короткие. Пришлось задействовать несколько команд. Кроме того, в работу на всех этапах активно вмешивались не только заказчики, но и потенциальные эксплуатационники. То команда Крутого, требовала ВИП подъездов, то Масляков чего-то требовал, то ещё какая-нибудь звезда шоу-бизнеса свои хотелки предлагала. Читаешь про все эти странности и диву даёшься, как вообще умудрились сдать этот комплекс. Как приёмная комиссия принимала объект с таким количеством отступлений от ПСД? Вероятно, только под давлением губернатора.

Такому мягкому человеку нельзя быть главным архитектором, слишком высока ответственность. А из него устроили грушу для битья и выполнения всех пожеланий. Зато, судя по следам Русаковича в сети, (представитель разных производителей стройматериалов) нажился он на посреднических очень неплохо. Хотя с потолочной плиткой администрация его прокатила и это он постоянно выбалтывает в всех интервью.

В здании расположен зрительный зал вместимостью две тысячи мест, кинотеатр, конференц-зал премиум класса, филиал Музея Мирового океана, культурно-деловой и ресторанно-развлекательный блок.

Полутора часов мне хватило для того, чтобы прогуляться по этому городку и прочувствовать курортное настроение. Впереди у меня были ещё два городка, поэтому я спустился снова к озеру, сел на автобус и минут через 20 уже был в соседнем Пионерском.

Это была ошибка. Ехать в этот городок не имеет никакого смысла. Мне при подготовке путешествия попалась статья, в которой кто-то так живописно расхваливал этот посёлок, что я не раздумывая включил его в план. В этом и состояла главная ошибка, так как кроме резиденции президента «Янтарь» смотреть там абсолютно нечего.

Когда-то на месте (как обычно в этой местности) прусской деревушки Ранта появилось укрепление Тевтонского ордена – Нойкурен. Так же как и в соседнем Раушене к началу 30-х годов в городке к услугам отдыхающих работали многочисленные игровые, бильярдные и купальные залы, несколько десятков аквариумов с флорой и фауной Балтийского моря.

Несмотря на наличие крупного ортопедического детского санатория, а также костно-туберкулёзного детского комплекса в городе основой всё равно является пищевая промышленность, основанная на обработке рыбы. Смотреть в городе абсолютно нечего, немецкой застройки либо не осталось совсем, либо она так переделана, что идентифицировать её невозможно. Советская же интереса не представляет никакого. Сделав небольшой круг от вокзала до моря, я сел на ближайший поезд и отправился в Калининград, что-то на Зеленогорск меня уже не хватило.